Cекрет ее молодости
Cекрет ее молодости
Света слыла самой отчаянной продавщицей на всем рынке. Она давно уже вышла из бальзаковского возраста, но старой себя не считала. В душе ей было 18.
Наметанным глазом Света сразу определяла на сколько можно обсчитать или обвесить каждого покупателя. Вот эта мечтательная курица с открытым ртом только дома протрет свои очки и обнаружит, в какую цену ей обошлась ее романтичность. Этот молодой вообще внимания не обратит. Т-а-а-ак, а этот хрен в шляпе, кажется, достает калькулятор. Ну и жлобье! Ребенка, уж так и быть, обсчитывать не буду, тем более что все равно весы сбитые. Ого, да он и сам норовит ужулить десячок. Тэкс, бабка-божий одуван что-то там копается в носовом платке, какие-то гроши перебирает. Тут-уж придется долго объяснять сколько с нее да сколько ей.
Вот таким образом и трудилась Света, зарабатывая нелегальную премию к своей мизерной зарплате. За долгие годы работы на рынке она охамела и превратилась в отчаянную бой-бабу, палец в рот которой лучше не класть.
Но в душе ее затаился маленький нежный цветок - та юная девушка, чувствительная и робкая, которая практически никогда уже не показывалась на поверхность. Но иногда ночью во сне она вступала в свои права, возвращая Свету в пору ее молодости. Как и все женщины, Света всегда мечтала о большой любви.
Увы, традиционный набор многих русских женщин - муж-пьяница, дети-оболтусы и вечное безденежье - не миновал и ее. Но все это было уже в прошлом: муж давно выгнан, дети стали взрослыми и разлетелись, как птенцы из гнезда, соответственно и доходы выросли. Света стала свободной женщиной, но одинокой.
Теперь, как считала она, оставалась только одно препятствие на ее пути к личному счастью - это изменившееся до безобразия тело, никак не способствовавшее привлечению внимания мужчин. А ведь многие представительницы женского пола на что только не идут, чтобы вернуть себе девичьи формы. Света как раз и принадлежала к таким решительным особам, лишь бы случай подвернулся.
И случай подвернулся.
В то утро Свету все ужасно раздражало. Она решила провести очистительный голодный день и не позавтракала. А есть ужасно хотелось. Как на грех тут еще эти покупатели! Света с особым упоением обсчитывала в этот день.
К прилавку подошла пожилая женщина простоватого вида, из тех, что обычно днюют и ночуют на скамейке около дома. Света накидала на тарелку весов помидор и с ходу, не взглянув на калькулятор, объявила цену. Женщина на минуту застыла в размышлении, потом порылась во взвешиваемом товаре, откопала там чуть порченную помидору и попросила заменить. Этот нахальный поступок вызвал у Светы естественное возмущение.
- Ишь, порченая! Где я вам непорченую возьму, весь ящик что ли перерыть! Целый день тут как заводная, а они еще копаются. Мне и так тяжело, девочка я вам тут что ли!
Но помидору все-таки заменила. Потом покупательница придралась к цене: видите ли, на 20 копеек ее обсчитали.
- Двадцать копеек! - выкрикнула Света. - Да что купишь на двадцать копеек! Да вот на, подавись своими двадцатью копейками!
И швырнула на прилавок деньги.
- И что делается, и что делается! - загундела старуха. - Бабы русские совсем распустились. Не следят за собой. Ишь телеса нагуляла, обожралась здесь за прилавком-то.
- И чем это я тут обожралась? - бросилась в бой Света. - Помидорами что ли тухлыми? Ты что, старая хрычовка, думаешь, что я на миллионах тут сижу? Думаешь, я от жранья толстая? Да я, может, от горя полнею! Может у меня от этого и счастья нет! И вообще, вали отсюда, нечего людям нервы трепать!
- А ведь я тебе, молодка, помочь могу, - внезапно изменив тон проговорила бабка. - Надо только кое-что употребить.
- Да ты что, пищевую добавку какую впарить хочешь? Так знаем мы все это похудание, пробовали! Потом еще больше прет с похудителей этих.
- Сестра у меня в деревне живет. Поезжай к ней. Она силу большую имеет - всю твою жизнь выправит.
И бабка вытащила из сумки ручечку, интеллигентненький блокнотик, что-то почеркав там, вырвала листочек, положила Свете на весы и быстро отошла, сразу смешавшись с толпой. А маленький блокнотный листочек вывесил на тарелке весов аж 100 г. Света машинально сунула его в карман, даже не посмотрев, что там написано.
Возвращаясь домой, она почувствовала, что карман ее что-то оттягивает. Оказалось, это блокнотный листочек. На нем был написан номер телефона и имя - Василиса Секлетеевна. «Ну и имечко!» - подумалось Свете.
Выбрасывать листочек она не стала, а решила на всякий случай сохранить.
Прошло несколько дней. И как-то, когда в очередной раз не смогла влезть в магазине в понравившуюся кофточку, она вспомнила о листочке. «Попробовать, что ли?» - мелькнуло в голове. Света уже много чего перепробовала в поисках привлекательности и, можно сказать, совершенно потеряла надежду. Ее могучее тело становилось все более могучим.
Даром, что хоть и слыла Света решительной, но отнюдь не безрассудной. Поразмышляв еще несколько дней, она набрала номер телефона на листочке. Ответила ей та самая покупательница - Василиса Секлетеевна. Она объяснила Свете, что надо ей поехать в деревню Демьяниха, где в крайнем доме живет ее младшая сестра. Вот она-то и объяснит, как добраться к старшей в глухой лес. А принести той нужно гостинчик, да не простой. Это должны быть пять восковых свечек, купленных в пяти церквях в пять воскресений - в каждое воскресенье по свечке. А на вопрос, как Свете отблагодарить саму Василису Секлетеевну, ответила:
- Не нужна мне никакая благодарность, просто вспоминай обо мне добрым словом, вот и все.
Приложив не столь уж большие усилия, Света сумела собрать гостинчик и наконец отправилась в неизвестную Демьяниху. Добраться до маленькой деревеньки всего в десять дворов, оказалось непросто: сначала электричка, потом попутка да еще километра два пехом. Но такие трудности Свете были нипочем. В крайнем доме разыскала она крепкую старушенцию и изложила ей суть дела. Та, ни слова не говоря, вывела ее на узенькую тропку на краю огорода и махнула рукой по направлению к лесу. И Света бодро затопала. Идти по дикому лесу пришлось не менее часа.
Наконец тропинка привела на крошечную полянку, посреди которой стояла избушка. Причем, стояла не на земле, а на каких-то двух огромных столбах. Вся она обросла мхом. Невозможно было поверить, что тут кто-то может обитать. По шаткой лесенке Света взобралась к низкой двери. Было не заперто, и она с трудом протиснулась внутрь.
Помещение имело вид совершенно заброшенный. С потолка свешивалась паутина. В углах что-то чернело и клубилось. От жарко натопленной печи веяло адским дыханием. Большой черный котище посверкивая зелеными глазами и угрожающе урча двинулся к Свете. Какие-то пучки травы висели везде, где только можно. На старом столе с уже подгнившими досками стояла огромная закопченная пустая глиняная миска, рядом лежала обгрызенная деревянная ложка, даже не ложка, а целый половник. Казалось, что больше никого в избушке не было.
Света переступила с ноги на ногу. Щелястые черные доски пола скрипнули. В ответ на этот звук на печи что-то зашевелилось. И оттуда кряхтя сползло существо в странном рубище. Назвать это создание бабушкой или старушкой язык не поворачивался. Одно слово только и подходило - карга. Серо-коричневая вся покрытая морщинами пергаментная кожа, запавший рот, крюком согнутая спина. Все свидетельствовало о глубочайшей ветхости хозяйки избушки. Казалось плюнь - рассыплется. Но из-под седых косм смотрели очень живые, с молодым блеском глазки-буравчики.
- Приперлась наконец, - проскрипела она. - Знаю, знаю, че те надо. Все знаю.
Старуха зашаркала огромными бахилами к Свете, по дороге небрежно отпиннув под стол подозрительного вида череп. Подойдя поближе, она выпростала из рукавов большой грязно-розовой ситцевой кофты костлявую руку, больше похожую на куриную лапу, и больно потыкала в Светины толстоты. Окинула взглядом ее мощное тулово и задумчиво протянула:
- Мда-а, работы много.
Потом, повернувшись к Свете согбенной спиной, потащилась к печке, бросив на ходу:
- Кинь там барахло-то свое на лавку, а сама подь сюды. Да гостинчик-то на стол положь.
Света подошла к печке. Старуха же в это время вытащила откуда-то огромную деревянную сильно закопченную лопату.
- Садись сюда! - скомандовала бабка.
Света как во сне взгромоздилась на лопату. Она даже не обратила внимания, что такая маленькая костлявая старушонка удерживает ее на весу. С неожиданной силой бабка двинула лопату в огонь.
- Да ты что рехнулась что ли! - завопила Света и что есть мочи уперлась ногами в печь. Но потом вовремя сообразила, что с ее габаритами можно и не беспокоиться, все равно в печку ей не пролезть.
Похоже, бабка и сама поняла всю безнадежность своей затеи, стряхнула Свету с лопаты и прошамкала:
- Этот метод нам не подходит. Придется тебя сварить в котле.
Перспектива кипения в котле не на шутку испугала нашу героиню. Она было хотела убежать без оглядки, но, странное дело, ноги не слушались ее, они как будто приросли к полу.
- Да не бойсь! Ты, чай, думаешь, я тебя съесть хочу? Тьфу! Я такое мясо не употребляю. Старо больно, - хихикнула старуха.
- А что, младенцев предпочитаешь? - уязвилась Света.
- И не ем я человечину! Поклеп это! - возмутилась бабка. - Ладно, иди на лавку сядь. Я думать буду. В котел тебя, видно, тоже не запихнуть. Че же нам с тобой делать? - еще раз критически оглядывая Светины формы протянула она. - Верный способ искупаться в кипящем молоке. Сто процентов гарантии даю. Дык ведь для тебя целу ванную тащить надо. Это дело не лесное.
- А яблоки молодильные? - вдруг, не к месту вспомнив детство, вскинулась Света.
- Этими только простатит лечить! - хмыкнула старуха. - Да, сложный у тебя случай, тут нужен комплексный подход. А пока давай-ка поужинай и спать, утро вечера мудренее.
Ужин она приготовила просто. Прямо в огромную миску, что стояла на столе, насыпала сухой травы, добавила какой-то порошок, накрошила поганочного вида грибов и всю эту жуть залила горячей водой. Сунула Свете тот самый обгрызенный половник и велела есть. Наша рыночная Света, превозмогая свою брезгливость, с внутренним содроганием взяла в рот первую ложку этого адского крошева. Но странно, эта гадость показалась ей вовсе и не гадостью, а чем-то
очень даже вкусным. И кроме того, у нее вдруг проснулся просто-таки волчий аппетит. Мигом опустошив всю огромную миску, Света почувствовала приятную усталость сытости и сама не заметила, как сон сморил ее прямо на лавке.
Бабка растолкала ее глухой ночью и потащила с собой на улицу. Светила полная луна. Рядом с избушкой оказался еле приметный полуразвалившийся колодец, и бабка, приговаривая: «Не бось, не утопнешь», велела Свете раздеться и прыгать в него. Вопреки собственным ожиданиям, Света бесстрашно шагнула в колодец. Ледяная вода сковала тело. Тысячи маленьких иголочек впились в кожу. Но когда вода уже накрыла ее с головой, холод прошел, и приятное тепло разлилось по всем чреслам Светы. Волны блаженства подхватили ее. Она уже опустилась довольно глубоко, не понимая дышит или нет, как вдруг какая-то неведомая сила резко вытолкнула ее из колодца и аккуратно поставила рядом. Не успела Света натянуть свою одежду, как бабка уже волокла ее в самую чащу. До самого рассвета они с бабкой ошивались по лесу. Продирались сквозь буреломы, подбирали какие-то светящиеся гнилушки, разыскивали светляков, натирали лицо и руки Светы вонючей болотной жижей, в общем, маялись дурью, как только могли.
Под утро им повстречался какой-то замшелый дедок.
- Эй, Ягунюшка! - ласково окликнул он старуху.
- Тьфу, нечисть! - получил в ответ. - Лешак, - разъяснила бабка обалдевшей Свете.
С первыми лучами солнца Свете пришлось с полчаса нагишом покататься по росной траве, а потом вытерпеть избиение крапивным веником.
Оказаться вновь в избушке после всех мытарств, показалось ей настоящим счастьем. Сидя за столом и потягивая приготовленный бабкой дымящийся напиток, она спросила:
- Для чего бабушка, ты меня так мучаешь-то?
- Дак ты омолодиться хочешь или нет?
- А будет ли толк-то?
- Должон быть.
- А что ж сама, бабушка, не омолодишься?
- Какой хочу такой и буду: хочу старой, хочу молодой, - строптиво поджала губы старуха.
- Ну, прости, прости. Так и не спросила я, как же тебя звать-величать? А то я все бабушка да бабушка?
- Так и звать - Баба Яга.
Это сообщение повергло Свету в странное состояние. Вера в сказки покинула ее еще в раннем детстве. Но все же она малость взволновалась.
- Что же это за имя такое?
- Баба Яга Костяная нога, ай не знаешь? - лукаво усмехнулась бабка.
Решив, что бабушка шутит, Света перевела разговор на другое.
- А долго бабушка, ты меня лечить будешь?
- Как результат покажется, так и закончим.
И омоложение продолжилось. Свете пришлось посидеть на горячей печке в вонючем, якобы из медвежьей шкуры, тулупе, попивая смесь меда, чего-то самогонистого и, почему-то, аспирина. Видимо, бабка справедливо считала, что для победы все средства хороши и не стесняясь использовала доступные ей достижения современной медицины. Она заставила Свету сто раз обежать вокруг избушки, еще раза три нырнуть в колодец. Они таскались чуть ли не за тридевять земель на какое-то лесное озеро, где Свете пришлось искупаться и отлеживаться на дне под зыбучими песками. Она жевала какие-то горькие жесткие корни, ела жареных улиток и сырые лягушачьи ножки, пила отвар из мухоморов и впадала в транс. Бабка шептала над ней таинственные заклинания, скакала в бесноватых танцах, натирала пахучими зельями. Кроме всего прочего заставила Свету отскоблить до светлого доски стола, отчистить песком все свои закопченые чугунки, в том числе и знаменитый котел, обмести паутину и прибраться в горнице, как она называла свое обиталище. В общем навести везде порядок. А то самой-то ей ведь недосуг!
В конце концов она объявила, что результат показался. Достала откуда-то из-за печки старое-престарое помутневшее большое зеркало и поставила его перед Светой. Щелкнула по нему два раза пальцами - оно стало как новое.
Взглянув на себя в зеркало, Света обомлела. Вместо бесформенного туловища, похожего на бачок титана для воды, она увидела узкую талию, высокую грудь и изящный изгиб бедер. Жирные бревна ног с вечно трущимися ляжками превратились в стройные ножки гимнастки. Жиденькие с проседью волосенки загустились, потемнели и даже стали немного виться. Похожие на хозяйственные сумки мешки под глазами вообще куда-то исчезли. Давно потерявшие свой первоначальный цвет глаза снова засияли небесной голубизной. Второй подбородок тоже испарился, обнажив прекрасной линии шею. Света превратилась в красивую даму.
- Бабушка, да ты волшебница! - восхищенно вскричала она.
- Да кто бы сомневался, - усмехнулась бабка и добавила, - а теперь, милая моя, пора мне на печь. А ты ступай себе.
И она, кряхтя и постанывая, забралась на лежанку.
Свете ничего не оставалось делать, как собрать свои манатки и двинуться домой.
- Прощай, бабушка! - крикнула Света, выбираясь из избушки.
- Ну, прощай-прощай, - отозвалась та, а под нос себе пробурчала, - свидимся еще.
Когда Света появилась у себя на рынке ее сразу не узнали и долго потом еще терялись в догадках, как могла здоровая толстая бабища, разменявшая пятый десяток, превратиться в миловидную стройную женщину с обаятельной улыбкой.
С тех пор в ее жизни изменилось все. И сейчас Света живет счастливо. «Такая красивая женщина не должна работать!» - заявил ее новый избранник, очень состоятельный джентльмен. И все-то у нее теперь есть, только не дает покоя сказанная Бабой Ягой на прощанье фраза, что они еще увидятся. Зачем?
