АУТ - АРМИЯ УТРЕННЕЙ ТРЯСОГУЗКИ
АУТ - АРМИЯ УТРЕННЕЙ ТРЯСОГУЗКИ
(заметки на бутылочных этикетках)
ОГЛАВЛЕНИЕ
ГА, ВОМП, ББОС и АУТ
Уполуторапупеть можно!
ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА АЛКАША
1. Волки-одиночки
2. Парнопитные
3. Дворовые стаи
4. Раки-отшельники
5. Пьющие лошади
6. Ишаки
7. Тихие сапы
ГА, ВОМП, ББОС и АУТ
Сенсация для кегебешников: на территории России действует устойчивая, глубоко законспирированная, чрезвычайно вредоносная, антигосударственная, антипрогрессивная, экономически пестуемая и лелеемая всеми нашими врагами – как внешними, так и внутренними, широко разветвленная, крепко спаянная, спитая и спетая организация. Ее численность приблизительно оценивается в долях населения – от четвертушки до полушки.
Эта организация не имеет программы и не подчиняется никаким другим уставам, кроме природных; никакой бюрократии, членских билетов, диктатуры пролетариата, субординации и дисциплины, даже демократии – так и той нет. Она не управляема и не нуждается в управлении, даром не нужны никакие циркулярные инструкции, дурацкие съезды, конференции, пленумы и политбюро. Тем не менее, кратковременные заседания, летучки, малочисленные собрания и сугубо деловые совещания проистекают ежедневно и оперативно, безо всяких напоминаний. Никого на них не нужно загонять, заставлять выступить или даже произнести вдохновенную речь. Взносы платятся аккуратнейшим образом, конструктивные предложения обсуждаются бурно и быстро, а реализуются мгновенно.
Ее конспиративные квартиры повсюду – в любом доме, в каждом подвале, на задах гаражей, под кустом и на свалке. Боевые единицы, тройки, пары и мобильные группы формируются спонтанно, распадаются легко и никто в них ничего толком не помнит про вчерашнего партнера – допрашивать бесполезно, пытки не помогут – не выдаст…
Хаббардисты, саентологи, аумсанрикёшки, сектанты, ролевики, сатанисты и прочая сколоченная в банды швашера – отдыхают. Идеология этой организации настолько простая, понятная и само собой разумеющаяся, что не надо никаких политзанятий, псалтырей и талмудов. Она усваивается автоматически, не вытравливается никакими дискуссиями или контрпропагандой и остается в душе человека до самого последнего часа.
В этом абсолютная неуязвимость и практическое бессмертие организации, о котором только мечтать коммунистам, фашистам и единороссам. Так что, сенсация сенсацией, а поделать с ней не может никто и ничего – никакое кегебе, фебере или полпоты с пинчетами. Слабо им всем, ручонки коротки, «кишка тонка и танки наши быстры». Мало того, членов этой организации полным-полно и в самом
КГБ, и в партиях и правительствах, и в президентских кортежах, и в УБКВУ, и даже в масонской ложе.
Это – Гильдия алкоголиков (ГА), Всемирная организация много пьющих (ВОМП), Братство безнадежно отравленных спиртом (ББОС) и она же Армия утренней трясогузки (АУТ).
Голая статистика еще в 2002 году зафиксировала в России двойной рост официального потребления спирта за 10 перестроечных лет и его стабилизацию на уровне 16-18 литров на человека в год. На каждого из 140 с лишним миллионов! 16-18 литров спирта – это 40-45 литров водки, 80-90 бутылок. Младенцы не пьют еще, старухи – уже, стало быть, на каждого взрослого трудоспособного россиянина еще тогда приходилось не менее 160-180 бутылок водки в год – по чекушке ежедневно. Россия не успевала протрезветь и не протрезвела за последние пять лет. Наоборот! Официальное возлияние стабилизировалось и колеблется на той же отметке. Официальное. А самогон, который гнали, гонють и будут гнать по 4-5 литров? А самопальный спирт? А нелегальная бормотуха из той же Грузии с Молдавией?
Такова нынче государственная политика, это самый натуральный - хотя и не такой дикарски-кровавый, как полпотовский,- геноцид против собственного народа. Сознательный геноцид! Растет поколение дебилов, идиотов, матершинников и самоубийц, и это никакое не преувеличение, это – факт. Достаточно посмотреть, какое хамьё и тупицы учатся сегодня в университетах. Сколько из них не матерятся? Еще хуже: сколько девушек не матерятся вслух, даже не понижая голоса, не обращая внимания на профессуру? В УрГУ их чуть меньше, чем в УПИ, а в УГТУ – чуть меньше, чем в автотехникуме: что-то около десяти из ста. И это – железный коэффициент интеллигентности, именно эти люди «понесут культуру и прогресс в массы»; и культура эта будет низкопошибной, а прогресс – грязным, ущербным и небезопасным для ноосферы.
-3-
Не верьте, когда вам жуют вату про то, что государство, мол, не в состоянии справиться; не верьте даже в минимальные антиалкогольные усилия нынешнего государства. Уж когда усилия есть – так оно виноградники вырубает на хрен или совсем сухой закон ввести пытается. Не верьте даже в то, что оно, мол, не хочет выглядеть по-идиотски, а потому мудро уповает на сознательность самого народа и снисходительно присматривает за процессом – чушь все это! Факт состоит в том, что генофонду России наносится непоправимый урон, а это и есть геноцид. Суть этого факта примитивна, как куча дерьма: каждый из 18 литров спирта приносит 150 рублей чистейшего дохода, не меньше. Перемножаем – получаем 378000000000 – 378 миллиардов рублей в год, 378 тысяч миллионов, приблизительно 140 миллиардов долларов – в каких еще единицах выразить, чтобы стало ясно и понятно даже олигофрену? А ведь реально эту цифру вполне можно если не удвоить, то, как минимум, уполуторапупить.
Это всего-то один процент от так называемого номинального валового внутреннего продукта (ВВП) России, но какой это процент!
Шикарная формулировка, и я всю жизнь буду ей гордиться:
УПОЛОВИНИТЬ ККП = УДВОИТЬ ВВП
Что она означает – увидите ниже. Считаем дальше. С какого потолка я взял эту цифру? Элементарно: стограм-мовый пузырёк спиртовой настойки продается за 15 рублей, а себестоимостью самого спирта вполне можно пренебречь – это буквально копейки. За бутылку самой паршивой водки вы платите не менее 60 рублей, множьте на 2,5 (40%) и еще на два – получите 300 рублей за литр спирта, но ладно, пусть будет в два раза меньше. Допустим даже, мелкооптовой и розничной продажей, снабжением и складированием занимается миллион работяг-наемников. Я ни минуты не осуждаю этот миллион – для них это просто работа, просто
-4-
груз, просто товар, им некогда думать, что эта отрава искалечит жизнь детям, родственникам, да и им самим – они уже отравлены. Ста рублей из 150 вполне хватит, чтобы накормить и два миллиона наемников – по 10 тысяч в месяц. Стало быть, чистейшая прибыль составляет никак не меньше 126 миллиардов рублей в год – согласны? Считайте, считайте, напрягайте остатки мозгов – это полезно.
Допустим даже, что в дележке этого жирнющего пирога участвует ажно сто тысяч спиртовых мафиози. Получается, что в среднем каждый из них имеет 1,26 миллиона рублей в год – неплохая зарплата, не правда ли, больше ста тысяч в месяц? Чтоб я так жил! Но 90 тысяч спиртодилеров удовлетворяются меньшей и средней ставочкой, девять тысяч гвардейцев – средней и раз в пять большей, а приблизительно тысяча «князей, графьев да королей» имеет почти сорок раз по средней ставке. То есть, по 36 миллионов рублей или миллиону евродолларов в год. В среднем.
Кто входит в эту тысячу? Да я не удивлюсь, если те самые деятели, которые как раз и определяют внутреннюю и внешнюю политику страны – против евролимона не сможет устоять никто из них. Нет среди них ни одного по-настоящему благородного человека – сплошь дешевки.
Вывод: именно эта стотысячная гвардия правительственных чиновников, законодателей, теневиков и прочих алкобаронов и делает из нас алкобаранов, за год обеспечивает нехреновенькое такое благополучие себе и своим правправнукам. На оставшиеся 139,9 миллиона населения им просто насрать.
Россия болтается где-то на 37 месте из 42 по производству ВВП на душу населения - $ 8 087 в год, то есть, спрашивается: мы страна бедная или нищая? США производит 36 202 доллара, Великая Британия – 29 808, не менее великая Франция – 27 701, Норвегия 36 682. И все же не они самые богатые страны мира. Куда богаче, к примеру,
-5-
маленький такой, скромненький Люксембург, который ухитряется непонятно на чем делать 52 177 $ в год на каждого своего жителя. Нам на такую высоту никогда не забраться. Мы не попадаем даже в список бедных, аккурат замыкаем список нищих. Богаче нас и ближайшие соседи – Финляндия (втрое), Чехия (вдвое), и даже Польша, Эстония, Литва и Латвия; беднее – только четыре: Болгария, Румыния, Македония, Турция. Всё. Понятно вам? Россия – нищая страна! У кого-нибудь это укладывается в голове? «Обидно за державу», но факт.
Спасибо, хоть в список цивилизованных пустили. Хотя, по-моему, зря.
Если мы такие бедные – значит дураки! А почему? Ресурсов не хватает? Чепуха! По запасам (в том числе интеллектуальным, см. «Дурак & Ko, Ltd.») мы по-прежнему на одном из первых мест. Главным образом – из-за пьянки, в этом нет сомнений.
Доходит? Фраза про геноцид имеет под собой мощнейшее вековое обоснование. Вот почему (среди семерки важнейших причин, о которых я подробно пишу в «АНТИДУРИНГЕ», сказках для м.н.с. «МЫ, ЛЮЦИФЕР ВТОРОЙ») русский Иван был, есть и еще долго-долго останется дураком. Дурак – это про нас еще мягко сказано. И лично я имею полнейшее право на это заявление, поскольку сам такой – нормальный русский алкаш-самоубийца. Безнадежный. Горький.
«Кто накануне выпил лишнего – наутро мочится собственными мозгами». Это не метафора и не просто гармоничная фраза. Беда в том, что спирт – хоть из пива, хоть из вина, хоть из кефира – начинает всасываться в кровь мгновенно – как только ты его взял в рот. Еще не проглотил, а спиртик-то - уже под черепушкой: «Здрассте, грит, я уже туточки. Покайфуем?» Вот почему 80 процентов этого яда сразу же вдаряет по мозгам. Не нравится «вдаряет»? Угодно вам полагать, что каждая молекула спирта убивает одну клетку? Нейрон, сперматозоид, жировой балласт или
-6-
мышечная ткань – молекуле без разницы, она убивает любую клетку.
Хотите экспериментального подтверждения? Разбейте в прозрачный стакан обыкновенное яйцо, а потом плесните на него любую настоечку из аптеки. Специально для тех, кто не знает, подчеркиваю: из аптеки! Именно в аптеках – этих рассадниках капиталистического здоровья - без всякого рецепта, запросто можно купить несколько видов настоек крепостью от 70 градусов и выше. Запросто! Круглосуточно. В аптеках – опять, еще раз подчеркиваю, кричу, плачу и плачу…
Так вот, пока вы читали предыдущее предложение, ваше яйцо свернулось – будто сварилось. Если много плеснули – свернулось полностью, погибло, подохло, стало непригодным даже в пищу. Мало плеснули – свернулось частично, ЗАБОЛЕЛО РАКОМ. Точно то же самое происходит с каждой клеткой, в которую проникает одна молекула С2Н4ОН. Погибшие клетки выводятся преимущественно с мочой. Поврежденные остаются. И становятся раковыми.
Еще раз, еще сто раз, чтобы до вас (уже наследственно отравленных) дошло хорошенько: 80% яда, который я купил (деньги, дурак, платил! Добровольно!) и выпил, поступают в тот самый орган, которым я думал, когда покупал - последние копейки пересчитывал.
Какой там, на фиг, искусственный интеллект? Да если бы все клетки, которые наутро сливаются в унитаз, не были дохлыми, каждый канализационный отстойник давно уже стал бы супер-мозгом! Мутантом каким-нибудь жутким – фантасты просыпались бы от кошмарных воплей в лужах собственного пота.
Так вот, если подходить строго, не обольщаться, не врать, Братство безнадежно отравленных спиртом (ББОС) состоит из 140 миллионов россиян. Если не успокаивать себя, не гладить по головке, наследственными алкоголиками можно считать все население России за редчайшим исключением –-
ну, может быть, в несколько процентов. Почти все мы зачаты в пьяном кураже – а это неизбежное, неотвратимое уродство, просто не всегда заметное и регистрируемое; как минимум, это снижение жизненного потенциала будущего ребенка. Умственного – в первую очередь.
Людей, которых можно считать непьющими, я встретил за 55 лет жизни так мало, что это уже не настораживает, а обескураживает. Слава богу, девять из десяти – женщины, хоть это. Однако и тут надо резко подчеркнуть тремя жирными красными линиями: доля непьющих и некурящих женщин НЕУКЛОННО СОКРАЩАЕТСЯ. И вот это будет пострашнее, чем повальное пьянство среди мужиков.
А вообще, миф про возможность безвредного, а то и полезного, антистрессового, к примеру, потребления винца, коньячочечка, да и водочки – чего уж там, раз-то в сто лет – чуть ли не хуже, чем миф про загробную жизнь. Французы – те вообще додумались, что реже болеют всяческими страшными инфарктами да инсультами, благодаря (!?) красному вину.
Что тут скажешь? Алкаш завсегда найдет оправдание любому возлиянию, дурак потому и дурак, что не признает себя дураком. Квинтэссенция идиотизма: прийти в дендропарк, разлечься с девушкой на газончике, потягивать пивко и покуривать хорошую (!) сигаретку. Потому что с легким пойлом и табаком дела обстоят совсем уже из рук вон плохо. Бесполезно убеждать, что чем слабее наркотик – тем глубже он засасывает. «Ай дую пиво эври дэй» – формула студенческого досуга и, как прояснится дальше, деградации интеллектуального потенциала страны. Лично я презираю и считаю убогими «культурно выпивающих» балбесов еще больше, чем грязных бомжей-алкашей. Эти вызывают жалость и подспудный страх: не дай бог мне так скатиться! А студиозусы – наоборот – как бы всем своим видом демонстрируют: вот! Смотрите, какой я приличный да успешный! В универе учуся! Пивко пью, девочек лапаю, должность хорошую хапну, начальником буду.
Самое страшное – и это уже миллион раз говорено - в это верят дети. И начинают их, студиозусов, копировать.
У нас во дворе есть девочка лет 12-13. Субтильная, слабенькая, бледненькая, на две головы ниже одноклассниц – явный недоносок. Рядом со своими сверстниками смотрится, как пони-заморыш в табуне откормленных орловских скакунов. Идет она как-то навстречу со своей подружкой и курит, чуть не в лицо мне дым пускает. Здоровая лошадь рядом с ней не курит, но страшно гордится наглостью своей подружки. Я и говорю:
- Что ж ты делаешь, милая? Ты же и так слабенькая, хочешь, чтобы у тебя к юности была такая же морщинистая желтая рожа, как у меня, старика?
Та молчит, а ее румяно-дебелая подружка вступается:
- Это ее жизнь! Личная!
- Тьфу,- говорю,- идиотка!- Очень я почему-то разозлился.- Сволочь ты! Засранка паршивая! Сама-то не куришь…
Убежали испуганные, а у меня с тех пор сердце щемит, как ее увижу – оскорбил и без того убогеньких ни за что ни про что…
Без Бога в сердце и без царя в голове и Отечество перестает быть священным. Пьянство и необязательность – уже двух этих неискоренимо-национальных черт русского народа вполне достаточно, чтобы считать его почти безнадежно бесперспективным. А есть еще лень, покорность, чинно- даже не почитание, а прям обожание до дрожи в коленках, плюс полное отсутствие чувства собственного достоинства. Есть повальное блядство, наплевательство на собственное здоровье, вера в чудеса, гипнотизеров, экстрасенсов и голосование за хрен знает что или кого. Есть тупая жадность до сериалов, дефективов… И много еще всяческой чепухи есть в моем народе, и вредоносность этой чепухи многократно усиливается в прямо пропорциональной зависимости от количества потребляемого алкоголя.
ПЕРИОДИЧЕСКАЯ ТАБЛИЦА АЛКАША
Алкаши отличаются друг от друга лишь коэффициентом культурпития – ККП. Коэффициент исчисляется в граммах потребленного спирта на килограммы живого веса потребителя.
Для более точных вычислений надо было бы ввести поправку на запасы здоровья, но этот кредит кончается еще быстрее, чем банковский, высчитывается очень сложно и его влияние на конечный результат – ну, процентов десять. Так что помнить про него можно, а считаться не стоит – себе дороже.
ЗА СУТКИ ЗА НЕДЕЛЮ ЗА МЕСЯЦ ЗА ГОД ККП
400\200 1200\800 36000\7000 84000:55 1527,2727…
300х9х11% Почти непьющий 297:55 5,4
150х365 (Шакал-одиночка) 4500 54750:55 1000 безнадёга
Пузырь в неделю («отрывной») 200х52:55= 189-еженедельник
Ай дую пиво эври дэй (одна бутылка)55 гр.х365 20075:55 365 алкаш
самоубийца
Ай дую пиво эври дэй (две бутылки) 110х365 40150:55 730 - дважды самоубийца
Ай дую пиво эври дэй (три бутылки) 165х365 60225:55 1095 безнадёга
С Р Е Д Н Е С Т А Т И С Т И Ч Е С К О Е ПОТРЕБЛЕНИЕ:
РОССИЯ 18000:55 327,27272727…
«ЦИВИЛИЗОВАННЫЙ ЗАПАД» 8000:55 145,45454545…
Вы не поленитесь, ИЗУЧИТЕ эти цифры – умнее станете! Специально не буду разжевывать – сами разберитесь, что и какая из них означает. Я начинал с себя, попробовал подсчитать: а сколько же я выпил в самый тяжелейший год своей жизни, когда мне просто нечем было залить свое горе?
Я выпивал от бутылки водки до двух – на большее просто сил не хватало. Каждый день. Десять месяцев подряд. В результате нарисовалась симпатичная такая цифирька:
1527,272727272727272727272727272727272727272727272727272727272727…
Моя любимая женщина… Не спрашивайте, почему она до сих пор со мной – не знаю! Нет этому разумного объяснения. Так вот, она практически не пьет – дни рождения подруг, условные праздники, прочая традиционная чепуха – почти не в счет, но даже у нее не вытанцовывается ноль, хотя выпивает она слабого винца, какого-нибудь сто раз разбавленного джина…
Хуже обстоят дела у тех, кто выхлёбывает пузырь в неделю – это уже прямая дорожка к алкоголизму, который у меня воплотился в цифре 365. Сейчас объясню, почему.
Господа-товарищи, земляки-землячки, братия мои во спирте и просто любопытствующие алкаши! Прошу внимания! Особого внимания – этот вывод стоит накрепко зафиксировать в мозгах – как второй закон термодинамики. ККП – и можете считать это величайшим открытием на стыке наук – это количество самоубитых вами дней вашей собственной жизни. Убитых насмерть. Безвозвратно. Неотвратимо. И не ищите самооправданий - бесполезно. Лучше выпейте за упокой души убиенных клеток, потом – за каждый убиенный день.
ККП = 365 означает: год пропил – год убил.
То есть, год ты провел в пьяном угаре и еще на год сократил себе жизнь. Добровольно. Еще и деньги платил за это!
Обратимся к среднестатистическому ККП, который, как это ни странно, тоже сложился в симпатичную цифирьку 327,2727272727… Что она означает? За каждый год традиционно-российского культурпития средняя продолжительность жизни нашего народа сокращается почти на год. То есть, в течение XXI столетия россияне просто вымрут. «Цивилизованные» народы пьют в два-три раза меньше. Такова нынче наша государственная политика. Этот мой вывод в точности – легко проверить – соответствует выводам врачей и социологов. В точности! Только они пришли к нему на основании своих научных методик, а я – через собственные потроха, которые научными никто никогда не признает. Понятно – почему, да? И если вымирающий народ – добровольно, покорно и по-скотски вымирающий – не слышит своих врачей, то уж меня тем паче не услышит. Мозги его настолько и так отравлены наследственным алкоголизмом, что ничего, кроме рекламы да сериалов воспринять уже не могут.
ПРИМЕЧАНИЕ. Уже много позже, когда эти строки были написаны, я полез в Интернет и сверил их с наукой (сайт «Демоскоп Weekly», А. Немцов и др.), и убедился: большинство моих интуитивных, абсолютно ненаучных цифр и практически ВСЕ выводы подтверждаются. Только они исследуют и приходят в ужас, а я знаю и без них. Знаю, понимаете? И пытаюсь передать вам это знание. А вы брыкаетесь – не читаете ни меня, ни их.
Попросту говоря, люди практически непьющие, которые вынуждены 10-15 раз в год участвовать в мероприятиях с возлияниями и заставляющие себя в угоду всем остальным алкашам проглотить бокал-другой какой-нибудь красивой отравы, и те сокращают свою жизнь на 5-10-20 дней в год. При ККП менее 400 («ежебутыльники», потребляющие всего-то бутылку пива за сутки, но каждый божий день – после работы, «с устатку») начинается обыкновенное самоубийство – медленное, но верное: человек за год сокращает свою жизнь более чем на год. Где-то с тысячи начинается безнадёга. А тысяча – это, между прочим, всего три бутылки пива - аккурат ежедневная норма всех нынешних студентов и подражающих им засранцев, которые в наглую прут по улицам с пузырями в руках. Возврата нет. Кодирования, вшивания, таблетки, экстрасенсы, бабки – всё это без толку. Можете мне поверить – я все это проходил. Вот почему средняя продолжительность жизни у мужиков едва дотягивает до 59 лет, а у женщин (слава богу!) переваливает аж за 72. На 13 лет больше – дойдет это до вас когда-нибудь, братия вы мои во спирте? Только десять из ста – самостоятельно и решительно взяв себя за шкирку – могут еще вынырнуть на поверхность, завязать, начать новую жизнь. Девять из этих десяти держатся год, два, несколько; и лишь один не пьёт дольше, бывает – до естественной смерти. Как правило, этот один резко идет в гору, добивается великолепных успехов - как в бизнесе, так и в творчестве. И даже у женщин. Это сильный человек, один из сотни слабаков и вечно пьяных баранов.
* * *
Еще раз подчеркиваю: армия утренней трясогузки состоит из 70 миллионов россиян - НИКАК НЕ МЕНЕЕ, потому что 2 миллиарда 520 миллионов литров ЧИСТОГО (условно) спирта должен же кто-то выпивать. И выпивает. Ясно, что в этой добровольческой дружине есть свои генералы, полковники, лейтенантики да ефрейторы. Есть и «сыны полков» - это практически все школьники, которые пьют явно чаще, чем мы в нашем детстве. Пьют, как минимум, слабоалкогольные напитки. А может – и не слабо. Или – неслабо. Во всяком случае, среди нынешних куда больше хронических – да-да, хронических среди школьников – алкоголиков и наркоманов. А курят к 14 годам и вовсе поголовно. Не было в наше время такого бардака – я же помню, сам курю с пятого класса…
Младшие чины АУТ – это, к примеру, когорты помоечников, легионы парнопитных, табуны пьющих лошадей и представители других типов алкашей, семь из которых я попробовал обрисовать подробнее. Профессиональные помоечники, например, выпивают обычно от 100 до 200 гр. спирта в сутки. 300 и больше позволяют себе редко, потому что иначе назавтра не смогут заработать ежедневную дозу. А для них это важнее всего на свете – пить именно каждый день. Они слетаются на свои свалки, автобусные остановки и торговые точки раненько-раненько утречком, развивают настолько бурную деятельность, насколько держат ноги. Их колотит такая утренняя трясогузка, что по сравнению с ней пляска святого Витта – всего лишь танцульки на дискотеке.
Они согласны делать все – и голыми руками собачье дерьмо выгребать, и языком тротуар вылизывать, они стерпят любые оскорбления и тычки – только бы к обеду получить на дозу. Получив, теряют и без того жалкие остатки интереса к трудовой, производственной, а уж тем более, умственной деятельности. Довольно часто они к этому времени кучкуются где-нибудь в условленном месте, под каким-нибудь кустиком, на той же свалке. Там ждут уже ящики для сидения, досточки для дастархана, скатерочка или клееночка, тара для разбавления и наливания. Жалкая закусть обычно поступает в общий котел, а вот выпивка – когда как. Чаще всего бормотуху не смешивают с боярышником, пиво используют только для запивки. Но если уж кому-то удалось разжиться на службе водкой – тут уж либо не приходи, либо делись.
Нет, «либо» тут какое-то дохленькое, некорректное и можно даже сказать эфемерное. Водкой делиться глупо. Водка – это как автомобиль, собака или женщина в прошлой жизни. Водка – это почти святое. Ее всегда столь же мало, сколь и святого в жизни вообще. Все время хочется еще, еще и опять – а нету. И если ты попал в дворовую банду – попал случайно, по глупости, по месту жительства или в минуту слабости и тоски по высшему обществу, если даже сам ты не считаешь себя членом этого общества, но уже пил с ними, а еще хуже – угощался хоть раз,- всё. Ты – член. И дружбаны чаще всего знают, что у тебя есть водка. Вот знают откуда-то – и хоть ты тресни! И ты уже не можешь гордо пройти мимо их дастархана, не поздороваться и не спросить «как дела». И тебе обязательно ответят: «А, Вася, привет! Заходи! Где это ты так долго пропадал?» И в этой приветливости почти не слышна будет угроза. И коммунистический принцип «Не отрывайся от коллектива», и коммунистический же вопрос «Тебе, что, больше всех надо?» приобретут абсолютно конкретный смысл. Этот принципиальнейший из вопросов – непочатая бутылка в твоей авоське.
90% этих алкашей – люди конченные. Они больны безнадежно и при обычных обстоятельствах можно считать их просто умирающими. Они живут в полукоме. Организм еще отправляет какие-то там биологические функции, да и то с перебоями, а мозг уже почти умер. Его хватает лишь нести какую-нибудь чушь, поддерживая стандартно-пустопорожнюю а то и просто пошлую дискуссию.
Вот их-то мне и захотелось почему-то разбить на семь типов.
Волки-одиночки
Следы залеченного дебилизма
Нам так заметны…
На чужом лице.
В Омске я жил почти в самом центре – на Карла Маркса, где фирменный магазин «Оша». Что такое «Оша»? Ну-у-у, этого не знает лишь совсем непьющий, ханжески непьющий. «Оша» - водочный концерн-гигант, который гонит эту мерзость из воды Пяти озер – есть такая местность в Сибири. И хотя пятого озера там никто никогда не видал, в народе прокатился слух, будто именно «Оша» его и высосала, как только закупила на корню всю эту самую местность.
А теперь представьте себе дли-инный 12-подъездный дом фасадом на главную городскую магистраль, весь первый этаж которого – витрина. А за витриной все битком забито водкой, одной только водкой и ничем, кроме водки. Фирменной. Марочной. 40-градусной и 25-градусной. С добавками и без. Кристально-бесцветной и янтарно-, ало-, голубовато сияющей. Бутилированной в примитивные пузыри и штофы, графинчики, вазоны, амфоры, канистрочки, фляжечки, бочоночки, дед-мороз-и-снегурочки и даже белоснежки-и-семь-гномиков. С этикетками и пробками умопомрачительных форм и расцветок, сверкающих золотом и выполненных по последнему слову науки про воздействие цвета на подсознание.
Дети часами разглядывают всю эту красотищу.
Прямо напротив центральной витрины – большая А-Т остановка. Весь остальной расширенный тротуар занимают мини-рынок, газетно-парфюмно-всяковсяченские киоски, кулинария, пельменная стекляшка, мороженщица даже в 30-градусный мороз… Что еще? А с незанятого пятачка менты периодически сгоняют бабулек, торгующих собственными
трусиками, носками, стельками, шапочками и – конечно же! Самое главное!- закусью. Грибочки! Огурчики! А помидорчики там какие! А лечо! А икра заморская-кабачковая… Так. Щас проглочу слюну… Нет, надо пойти запить какой-нибудь гадостью, чтобы аппетит перебить.
Вот. И таких шикарных магазинов только вдоль Карлымарлы (а кто не был в Омске, тот не знает, что тянется эта градообразующая артерия вдоль Иртыша через весь мегаполис на много километров. Это вам не какая-нибудь коротышка имени Ленина в Екабурге) штук 20. И на левом берегу не меньше, и вся одноименная область ими покрыта, как прыщавая рожа, и вообще, куда ни плюнь в Сибири – в «Ошу» попадешь, лучше не рисковать.
Именно в этот период своей бестолковой биографии обзавелся я вечной встречной. О, это была необыкновенная женщина. Редкая! Я таких больше не встречал. Уникум фемина бредо. Каждое утро, где-то ближе к восьми, она проходила мимо моих окон. Нет, не пешком проходила, хотя и не пробегала. Она торопилась на работу и стремительно перемещалась в пространстве походкой вымершей сто лет назад рэволюсьонэрки. Она размахивала руками, словно в них лыжные палки, а до победного финиша 33 метра. Она шагала так широко и быстро, что это скорее напоминало серию прыжков. На лице фанатическая решимость эсеровской террористки перед бомбометанием. Строго нахмуренные брови, упрямо сжатый рот, огонь во взгляде, учащенное дыхание и «Марсельеза» в мозгах – ну, держитесь, царские сатрапы! На ней было очень грязное, но нещадно выколоченное об ствол дерева пальто зимой или куртка неопределенного цвета летом. Обувь облезлая и окрашенная тщательно размазанным тряпкой слоем грязи.
Она поспешала на остановку, где ее ждали уже лоточницы и киоскерши:
- Фрося, вынеси коробку с мусором! Фрося, ты почему до сих пор не подмела здесь? Фрося, где твоя лопата? Надо изничтожить лужу…
И Фрося изничтожала. Правда, она вполне могла бросить коробку на полпути к свалке или отшвырнуть метлу, чтобы принять новую коробку и эту бросить, если призовут на очередное задание. Словом, Фрося была нарасхват, а коммунальные дворники обходили нашу остановку стороной, потому что на них Фрося кидалась, как цепная собака, охраняющая свою территорию.
Она была так предупредительна с торговками, как бывают любезны лишь карапузы в песочнице, которые после очередной драки за формочку оказывают друг дружке знаки повышенного внимания, копируя при этом лицемерных взрослых. Она заглядывала в глаза лоточницы, спрашивала, не прикажет ли та подобрать вот этот вот окурок, чтобы не вонял тебе под нос, и не бросить ли его вон в ту урну. Или лучше вот в эту? А хороша ли нынче торговля? А что ж ты, милая, сегодня без шарфика? Ветренно…
Встретив знакомого на полпути к свалке, она считала нужным сообщить, что эту коробку она не воровала, а наоборот исполняет поручение, соблюдая гигиену на вверенном ей участке. Часам к одиннадцати активность ее начинала заметно снижаться. Она уже всех обо всем спросила и оповестила. Приторная любезность на ее лице постепенно сменялась миной ожидания. Взглядом она уже транслировала не готовность услужить, но вопрос: «Не пора ли?» И в тот момент, когда она была уже совсем готова разразиться поганой бранью, поступал первый гонорар. И если денег оказывалось достаточно, она тут же бежала в аптеку и покупала стограммовый фанфурик – боярышник, чагу или иную какую спиртовую настойку.
С драгоценной ношей в правом кармане она возвращалась на свой участок фронта борьбы за чистоту и какое-то время неприкаянно мыкалась вокруг лотков и киосков. И зачастую получала еще какой-никакой гонорар – от второй из трех-пяти торговок, перед которыми она все утро лебезила. Это – на хлеб или картошку. Или на еще один фанфурик – предсказать сложно. Зависит от разбавлялочки. Если к этому времени она уже находила полупустую бутылку из-под минералки или колы, то первый фанфурик разбавляла здесь же и выпивала незамедлительно, хотя и не весь. Поправив здоровье и обретя первые 50 граммов былой чести и гордости за себя и образцово исполненный долг, она забывала, кто и сколько ей должен. Просить и напоминать становилось ниже ее достоинства. Линию фронта можно было покидать – вот только через магазин или через аптеку? Если она уже хлебнула, то радости и счастья оставалось три четверти от полбутылки и возникала необходимость позаботиться о вечерней программе. Стало быть – через аптеку. Второй фанфурик – в левый карман, и не вынимать оттуда руку! Обворуют!
Без первой дозы вопрос этот решался более разумно и однозначно – деньги тратились на еду, поскольку она еще в состоянии была прочитать ценники в магазине. В этом случае надо было очень торопиться домой, к водопроводу, к разбавлялочке. Торопиться осторожно, почти крадучись, чтобы никто из встречных, не дай бог, не заметил, что у нее есть в правом кармане. И тогда обратный путь мимо моих окон она проделывала уже бегом. Откровенно спотыкаючись от нетерпения. Без рэволюсьонной целеустремленности во взгляде – затравленно озираючись, мелко семеня и зябко поджав руки под грудью. Своего сегодняшнего сатрапа она уже взорвала, теперь - домой! На конспиративную квартиру, из которой давно уже вынесено и пропито все, кроме почерневшей посуды, захезанной газовой плиты да темно-серых простыней на диване без ножек.
Однако же часам к трем-четырем она выползала на охоту. Фанфурик выпит, хлеб завернут в полиэтилен, пара вареных кортофелин плавает в собственном бульоне, ждет вечера. А
трубы горят. А душа просит. А честь уже самой кажется слегка подмоченной, а гордиться становится и вовсе нечем, стало быть, для чувства собственного достоинства нет никакой опоры. К тому же, эти сволочи со мной так и не рассчитались – вот только кто персонально? И потому как уверенно злиться на кого-то конкретно у нее не хватало оперативной памяти, она проникалась черной ненавистью ко всему миру. В эти минуты лучше было не попадаться ей на глаза. Никому.
А я попадался! Регулярно! Я вообще-то домосед, рак по гороскопу, отшельник по образу жизни, а к омскому периоду – и по типу-классификации культурпития. Выскочил, схватил добычу – и в нору. Так вот, несколько месяцев подряд не было случая, чтобы я выскочил и не споткнулся об ее взгляд – тяжелый, угрюмый, внимательный. Почти замогильный. «Убить сразу или сначала порубить на куски?»
…Был у нас во дворе еще один такой шакал-одиночка по имени Костя, так тот, наоборот, всегда и в любом состоянии был исключительно доброжелателен и искренне рад видеть всех подряд. Разглядеть и идентифицировать кого бы то ни было было ему уже сложно. Утром – потому что вспоминать вчерашнее выше человеческих сил; к обеду – потому что доза уже принята и туман все густеет – как в глазах, так и в мозгах; к вечеру – потому что уже без разницы, кто нальет – лишь бы налили. Он много лет подряд не переступал границу нашего двора. К восьми утра добегал до своих работодателей, мёл, выносил, вылизывал и сидел на бывшем стуле в уголочке под крылечком магазина часов до 12, ожидая новых поручений и гонорара. Сидел тихо-тихо, никого не задевал и здоровался только с теми, кто смотрел на него дольше секунды. Если из соседней «Кулинарии» ему выносили что-нибудь съестное – обязательно делился с собакой породы двор-терьер, которая непременно оказывалась рядом с ним именно в этот момент. И это было единственное существо, которое он хорошо знал в лицо.
Иногда его навещал кто-нибудь из дворовой банды, и тогда он вставал и уступал свой колченогий трон гостю. Сам опускался на корточки и по возможности поддерживал неторопливую беседу. Гость обычно появлялся почему-то ближе к обеду – к моменту взаиморасчетов за проделанную сегодня работу. И сидел до упора. Зачем-то.
Самое забавное случалось, если гость не появлялся, а Косте выдавали «отпускные» - бутылку водки. Тут Костя действовал быстро и по-военному четко: вынимал вдруг-откуда-ни-возмись пластмассовый стаканчик и выпивал бутылку в три глотка. Видит это кто-нибудь или не видит в упор – ему было без разницы, лишь бы успеть. Лишь бы выпитое не полезло обратно. Только бы не разлить. Таков был первый круг насущных проблем. Второй: теперь предстоит встать. На ноги. Желательно – на свои. Где они, кстати? Были же где-то внизу еще вчера… Ага, вот они. Встаем. Р-р-р-раз… Уф, нет, рано еще, посидим чуток. Тоже нельзя – через минуту станет еще труднее.
Словом, тут всего два варианта, первый: после очередной попытки бегства Костя сваливался, как подстреленный, здесь же, под стулом, и спал. Второй: на автопилоте добирался до логова. О-о, это был репортаж! Репортаж про высший пилотаж. Ему предстояло дойти до угла одного дома, пересечь скверик шириной с торец другого дома, пройти вдоль третьего уже по двору и упереться в дверь своего подъезда. Если удастся отпереть дверь, дальше – легче: там есть ступеньки и перила, можно будет работать всеми четырьмя конечностями. А пока приходится на двух… Где они, кстати, не сбежали еще? Ага, правая вот она стоит – чуть правее, чем положено. Выдвинуть ее чуть влево и вперед. Так. Теперь самому качнуться вперед… Эй-эй-эй, не так сильно качнуться, перенести центр тяжести, а не перекидывать. Тихо! Не колебаться! Мы уже на правой ноге стоим, где левая? Ага, чё-то она совсем сзади осталась, пора бы ее подтянуть поближе. Во-от, хорошо, стой здесь пока.
Теперь внимание! Определяем координаты местопребывания, намечаем векторы движения, орбиту и маршрут следования.
Определив и наметив, Костя делал решительный полушаг вперед и еще более решительно перекидывал туда же центр своей тяжести. Центр перелетал через точку опоры, и Костя был вынужден сделать второй полушаг, третий, пятый… Теперь бы только не остановиться и не упасть. Векторы движения непрерывно виляли слева направо и справа налево, прекрасная овальность орбиты уродовалась какими-то зигзагами и загогулинами, правая нога норовила оттоптать левую, а левая в поисках защиты от этих наглых посягательств норовила сбежать еще левее, но маршрут в целом выдерживался и с каждым полушагом сокращался приблизительно на полпроцента… А вот и дверь. Центр тяжести кинуть еще сильнее – через ступеньку… Бубух,- Костя с железным грохотом шандарахается лбом в дверь, но зато встает на обе свои ноги. Не без труда отыскивает в кармане ключи, отпирает подъезд и… Дальше из моего окна уже не видно.
Вообще-то типажей столько же, сколько людей, даже алкаши все подряд уникальны. Есть у нас во дворе Безногий, Автопилот, Крысиный хвостик, Мордастый, Бобер, есть бородатый, усатый, волосатый поп-растрига… А может – и не расстрига, а может, и правда, внук великого человека – кто его знает. Ходит он либо в очень темных костюмах, либо в настоящей рясе. Ведет себя благообразно. Запоминает почти всех, с кем удастся поговорить, и потом чрезвычайно вежливо приветствует. Очень вежлив он вообще – профессионально, не просто с самого начала знакомства, но еще и раньше.
- Здра-а-авствуйте!- всем подряд, как старым друзьям типа «давненько не виделись».- А вы знаете, с кем сейчас разговариваете?- подбоченившись и значительно глядя в глаза произносит он, может, не с первой фразы, но с третьей – точно, не позже, иначе эффект не тот. Иначе раскусить могут, что все это просто ради халявы. - Я – внук Попова. Да-да, того самого…- И объяснять ему, что он оскорбляет память предка – пусть даже не великого, а самого простого такого предка – уже поздно. А то и глупо.
Парнопитные
Сердцу не прикажешь, а телу не откажешь. Я – единственный человек на свете, который не может мне отказать ни в чём. Я себя всегда уговорю.
Здесь два основных варианта: спивающиеся пары или отколовшиеся от стаи новообразования. Держит их вместе только одно: жилплощадь. Это может быть коробка под кустом, квартира в центре или домик в деревне, главное, что это совместное лежбище, которое они поделить не могут и потому вынуждены разделять.
Простейший вариант – он и она, у которых уже нет детей или никогда не было. Худший – мать и дочь, и обе грязные, заразные, словно покрытые с ног до головы взаимными жалестными соплями. Кто из них мать, а кто дочь – выяснить уже трудно: приходится приглядываться, а это омерзительно.
Они давно уже прошли все стадии отношений, вплоть до неуемной любви, убийства и самоубийства на глазах партнера. Ни первое, ни второе, ни третье уже не доставляет им никакой радости, не щекочет нервы и не вызывает никаких оргазмов. Следы этих страстей легко обнаружить – но вам хочется обнаруживать? Вот и всем остальным так называемым приличным людям тоже не хочется. Эти предпочитают делать вид, что тех нет, а те в отместку вышвырнули за ненадобностью всяческий стыд. Могут поссать, посрать и проблеваться где приспичит – во дворе, просто якобы за углом или под дверями общественного туалета.
Их «спор» обычно чрезвычайно поэтичен, хотя не исключается и мордобой.
- Так пить? Такое?! Невозможно!!!
- Ну вот, а говоришь, я ни на что не годен…
***
Сбежала бы – да ты же не догонишь!
***
Я не настаиваю, но и вы не прекращайте!
***
Я не ослица буриданова – я съем обоих.
***
Ох, как сбылось предсказанное вами!
Пошто вы на ночь ели редьку и горох?
Пошто шампанским это запивали?
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет», ох!
***
- Я все сказала!!! Понял?!! Ты все понял???
- Да я бы рад, но не слыхать слова.
***
О, незабвенная! Да ты и не отстанешь…
***
…И вот идет он куда-то по своим делам, а она по синусоиде гонится за ним:
- Серега, падла, ты куда все деньги уволок?- он ускоряет шаг, амплитуда ее синусоиды увеличивается.- Стой, сука! Оставь хоть полтинник, сволочь! Ты ещё пожалеешь, блядь!!!- Он пытается перейти через проспект, чтобы побыстрее от нее избавиться, но стадо бешеных машин преграждает ему счастливый путь. Тогда он вынимает из кармана бумажку и отшвыривает в сторону, чтобы она видела. Она кидается на бумажку, аки коршун на добычу, наклоняется буквой «зю». Шов у нее на заду расходится, поскольку давным-давно лопнул, и обнажает… Уффф, нет, уточнять не хочется.
Их надо бы изучать, как блох и тараканов – с тем же научным беспристрастием и без брезгливости. Их надо снимать скрытой камерой и показывать по всем каналам – чтобы обязательно видели дети всех возрастов. Показывать без купюр, во всем блеске их дерьма и блевотины. Вместо сериалов…
Микросъемки БиБиСи из серии «Жизнь в микромире» потрясают не только тем, что позволяют разглядеть во всех подробностях волосок на панцире осы, яйцекладное сверло в специальном чехле, процессы внутри этого яйца размером с пылинку… Они заставляют подозревать разум во всех этих четко выверенных - ласковых и заботливых по отношению к своему потомству и, наоборот, безжалостно-коварных по отношению к врагам - действиях. Подобно тому как насекомые разных видов и обличий поедают, эксплуатируют, обманывают друг друга; используют растения и своих друзей-врагов для выращивания чужого потомства, нанимают мелких, чтобы сосать кровь из крупных,- люди делают всё ровным счетом то же самое, только выглядят все примерно одинаково и губят не чужих, а своих. Чрезвычайно интересна и разнообразна жизнь этих безмозглых тварей. Они вечно в трудах, в поисках нектара, драке за самок и вечно готовы подставить подножку или сожрать ближнего… Я – про наскомых, конечно, не про нас. А вы как подумали? Ну, что ж, вы подумали совершенно справедливо и самокритично.
Афёры мушки шпанской – это четкие, безжалостно квалифицированные действия ворюги, убийцы, взломщицы и никакой робот никогда не будет столь изобретательным и остроумным. Нашим бандюгам да шпиёнам учиться и учиться. Иногда кажется, что «муравьиная узколобость» - это скорее комплимент, нежели оскорбление. И парнопитные – лучшая тому иллюстрация.
Дворовые банды
Полна жопа больных зубов – это, конечно же,
ужасно; хуже только геморрой во рту.
К нам в палисадник забрела как-то стая бродячих собак, разлеглась на солнышке, лежит себе, лениво облаивает проходящих мимо «культурных» на поводках. Эта стая – скорее семья, дислоцируется здесь давно. Года два назад их было четверо, теперь – семь, и все «на одно лицо». Чуть-чуть, разве что, отличаются габаритами, а так – абсолютно одинаковые двор-терьеры из бывших овчарок. Серо-каурые с почти черными спинами. В меру лохматые и компактные, как волки. Бывает, они не появляются в нашем дворе неделями, бывает – наоборот, неделями пасутся возле нашей помойки, отшугивая всех бродяжек-одиночек. Ночью им лучше не попадаться на глаза, зимой ни в коем случае нельзя приближаться – они голодные, злые, наглые – могут и порвать.
Правда – не зря же говорят, что чем сильнее вооружен хищник, тем выше его инстинктивная мораль – ведут они себя чаще всего корректно. На знакомых да на местных почти никогда не обращают внимания – отходят в сторонку, как бы говоря: «Давай, давай, выбрасывай свой мусор, не бойся. А вдруг там и для нас чего вкусненького найдется?» И некоторые сердобольные дуры специально выносят им объедки, тогда другие дуры устраивают им скандальчик с матом и воплями на весь двор. Тут уже не до приличий: человек – хоть и хищник, но очень слабо вооруженный, и его инстинктивная мораль явно отстала от технического прогресса… Нападений как таковых не практикуют, становятся в угрожающее каре, скалятся, рычат, погавкивают на чужих. Отпугнули – и успокоились.
И вот лежат они шестеро на только что прогретой весенним солнышком ароматной земле, дрыхнут, а седьмая вдоль забора прогуливается с внутренней стороны – караулит. Завидит домашнюю псину – остановится, упрется покрепче всеми четырьмя лапами, слегка так оскалится и тихонечко зарычит. Совсем тихонечко – чтобы вожак услышал. Чем ближе домашняя – тем сильнее вздыбливается шерсть на холке у караульной. Если та проходит мимо индифферентно – тем дело и кончается, но если рычать в ответ начинает, а того хуже рваться с поводка в сторону забора – тут уже вскакивает почти вся стая, бежит к забору и устраивает по-соседски неприличную перебранку. Только вожак остается лежать и лишь изредка лениво поднимает голову посмотреть: все же свои, не первый раз перегавкиваются, войны все равно не будет.
Мой шикарный далматинчик Граф лежит в коридоре, слегка так порыкивает и вздыхает: ему запрещено попусту лаять в квартире. Он их услышал гораздо раньше, чем я, задолго до того как они поцапались с первой покусившейся на их покой хозяйской неженкой. Ему удается привлечь мое внимание, я выхожу из-за стола, распахиваю окно и зову его. Он становится передними лапами на подоконник и теперь уже не только слышит, но и видит, и обоняет всю стаю. Крутит своим кирзовым носом, оглядывается на меня, спрашивает: «Ну, что, хозяин, прогнать, что ли?» «Сиди уже,- похлопывая его по холке, говорю я,- охранник, тоже мне, нашелся».
Мимо проходит банда бомжей: три мужика в явной расслабухе и женщина с ними – довольная судьбой, недавним сексом и погодой. Выпимши, конечно.
- У-ти какие соба-ачки,- умиляется она, пьяно облизываясь и копируя леди на пленэре.
Собачки настораживаются, двое встают. Леди решительно меняет траекторию и делает два шага к забору. Вскакивают еще две собаки, стоят, молчат, хвосты опущены.
- У-ти мои пёсики,- заспивает свою песню леди.
- Пойдем, пойдем,- хватает ее за локоть один из провожатых,- эти песики вчера Костю чуть не порвали.
- Да что ты мне такоэ говоришь?- гордо вскидывая голову и слабо пытаясь вырваться, уточняет леди.- Разве могут такие милые создания…
- Пойдем, пойдем!
И тут леди замечает Графа в проеме окна:
- Ах, какая пр-ррээлесть! Витя, ты только посмотри какая кр-рррасота, ик!
- Пойдем, говорят тебе!
- Да пошел ты на хуй! – дергается, вырывается, чуть не падает.- Не хватай меня - я женщина культурная, ёб твою мать!
Вожак встает, зевает, потягивается и как ни в чем не бывало трусит вон из палисадника; стая по одному бредет за ним. Граф сбрасывает лапы с подоконника, чихает и уходит на свою подстилку. Я отворачиваюсь и шаркаю к столу. «Неужели же и я тоже мог бы так жить? Вот случись что, не дай бог, останусь я без жилья – и что? Вот так вот?»
Эти люди сколачиваются в банды точно так же, как бездомные собаки. Нет-нет, гораздо хуже! В отношениях между собаками гораздо больше благородства. Чаще всего это именно семьи, даже если не так явно повязаны родством, как наши семеро. Семейные узы у зверей гораздо более прочные, чем у людей. Там остаться без семьи – это смерть; у нас – лафа. У гиен, как это ни странно, столь же прочна и полна умиляющих людей уступок межсемейная кооперация – там самки соревнуются за право покормить и вылизать чужого (но из своей стаи) щенка и сожрать, извините за подробность, его какашки, это для них лакомство. Правда, им даже не приходит в голову цапаться из-за того, кто сегодня обязан мыть посуду или бежать в аптеку за фанфуриком, кто кому сколько должен и когда наливал на халяву. Зависть и подляны караются незамедлительно и жестко, и никому не позволено даже усомниться в справедливости вожака. У нас любой начальник – обязательно дурак, а правила и конституции – филькины грамоты, которые не только знать, но и пролистать лень. Мы развращены извращенно истолкованными свободами да демократиями, защищены одеждой, стенами, замками и оружием – а у них всего этого нет, только собственные зубы да семья их защита. Люди не лезут на рожон, потому что БОЯТСЯ наказания. Они знают, что трезвые домашние сородичи сильнее. Собаки – наоборот – знают, что одолеют любую породистую неженку даже в купе с хозяином, и, тем не менее, не нападают. Разве что - в крайней ситуации, зимой, когда голод и болезни доводят их до бешенства. Обычно им достаточно прогнать чужаков со своей территории. Бомжи – наоборот – вынуждены влезать на чужую территорию, чтобы поживиться. Ограбят, покалечат, убьют любого, если только будут убеждены в собственной безнаказанности.
А геморрой во рту – это когда слизистая настолько обожжена крепкими настойками, что ангинозные гнойники распространяются по всей полости и деснам. Нёбо – редчайший случай – и то воспаляется и покрывается волдырями, словно его ошпарили кипящим маслом. Невозможно ни жевать, ни глотать – только вливать в себя все новые и новые дозы…
Не доводилось испытать? Еще доведётся – если не бросите пить сейчас.
Кстати, лучшее средство от геморроя – холодные подмывания (чем чаще – тем легче) и подорожник (чем глубже в анус – тем быстрее исцеление). Отвечаю: сам избавился.
Раки-отшельники
Сказать по правде я, пожалуй, затрудняюсь,
А не по правде – просто не хочу…
Я пред собой, любимым, преклоняюсь,
И от себя же рыло ворочу.
Я был уже раком-отшельником без норы, потихоньку превращался в тихую сапу, а потом стал бы лошадью, ишаком или шакалом-одиночкой; волком-одиночкой или медведем-шатуном я уже был до того, еще раньше побывал парнопитным – слегка так это побывал, всего-то 20 лет подряд. Так что, мне осталось почленствовать лишь в дворовой стае, только уж больно я неуживчивый – убьют ведь. Собутыльники мне и 20 лет назад не нужны были – я трижды переговорил, перевидал и переслушал всё, что говорится, делается и сослагается в компаниях всех возрастов, типов и уровней развращенности. Ровным счетом ничего нового не происходит в них и сейчас. А я нынче – ни то, ни сё, у меня, вроде бы, всё есть, грех бога гневить, но тот же проклятый бог убил ни за что ни про что самого близкого мне человека. И теперь я покалечен неизлечимо. Когда она погибла – страшно и нелепо – у меня начался десяти-месячный запой.
Теперь полегче, но иногда бывает так больно, что никакие другие средства не помогают.
Так что, я знаю про алкоголиков дважды всё – изнутри и снаружи…
Прямо надо мной до недавнего времени жил еще один почти точно такой же рак, только постарше. И печать близкой смерти давно уже поблекла на его когда-то интеллигентном лице. И у него тоже была собака. Иногда она принималась выть, и очень громко, и я вздрагивал и думал: «Ну, всё. Конец». Но назавтра, ровно в 11-00, опять видел его бредущим из аптеки на трясущихся от старости и хронической отравленности ногах. И не знал, радоваться за него или пожелать поскорее отмучиться. Ему – в отличие от меня – очень хотелось поговорить. Хоть с кем-нибудь. Хоть раз в неделю. Бывшая жена приходила к н
