Звон незримых колоколов

Звон незримых колоколов

«И когда после смерти начнут одолевать тебя мытарства поднебесные, услышишь ты колокольный звон. В направлении его и двигайся, как бы не тяжело было, и не одолеют они тебя». Кто сказал это – не знаю, как уже и не помню, от кого, и когда услышал. Но звон незримых колоколов слышат порой не только после смерти. Слышал и сам, слышали и другие, рассказы которых и приведу.

Набат над руинами

В 1986 году я странствовал по Подмосковью, и добрался до Волоколамска. А там произошла неприятность – сел не в тот автобус, и вместо железнодорожной станции оказался в деревне, где и была конечная остановка. Двое небритых мужиков, у которых я начал расспрашивать, как отсюда выбраться подняли меня на смех, и стало совсем тоскливо. Ночевать на улице в незнакомом месте, когда апрель на дворе? Я вышел на проселочную дорогу, и побрел наугад. Удар колокола раздался позади, и обернувшись я увидел развалины церкви. Обошел вокруг, заглянул под своды. Ничего, кроме похабных надписей на кирпичных стенах, а на колокольне только обгоревшие балки. Заинтересованный, я вернулся в деревню, где встретил пожилую женщину. Разговорились.

– Слышал значит. – вздохнула она. – Ну, считай, повезло.

– Ничего себе везение. – с тоской ответил я. – Теперь на улице ночевать.

– А пение не слышал? Иногда там хор поет.

И Марина Петровна – так она представилась, рассказала мне странную историю.

– В конце 20-х, когда церковь закрыли, колокол просто скинули вниз. Он разбился на несколько частей. Но еще сорок дней давало себе знать. Слышали его и верующие, и безбожники, которые бледнели, когда начинался звон. Потом умолк надолго, а с прошлого года опять зазвучал. Так, что повторяю – повезло тебе.

И правда – все сложилось хорошо. Ее сын Гоша добросил на легковушке до станции за полчаса до отхода электрички, и я добрался до Москвы.

Затерявшиеся. (Башкирия)

– Перестань камерой щелкать. – сердито сказала Ирина. – Плохо закончиться может.

– Что-что?

– Нельзя это делать на кладбище. Плохо закончиться может. Притянешь плохое.

Костя усмехнулся.

– У тебя одни нелепости в голове.

И продолжил снимать кресты и ограды. А когда просмотрел кадры, то восторженно присвистнул. На одном отчетливо проявилось овальное пятно молочного цвета.

– Ирка смотри!

Но она не пришла в восторг.

– Говорила я тебе! Пойдем быстрей отсюда.

Однако выйти на центральную аллею оказалось непросто. Они плутали в проходах возле могил уже полчаса, когда Ирине показалось, что за ними кто-то наблюдает.

– Костя! Ну убери ты этот кадр, из-за него все.

Костя вздохнул, и достал камеру. А когда начал пересматривать тревожный холодок прошел по спине. Кадра с овальным пятном просто не было. Но они же видели его вдвоем.

Истошный вопль Ирины раздался рядом. Костя поднял голову, и сам едва не завопил. Молочно-белый, огромный шар с размытыми краями висел в трех шагах от них.

Только одно и пришло тогда в голову: Господи помоги нам.

Еле слышный колокольный звон раздался на краю кладбища. Шар потускнел, и начал уменьшаться в размерах.

– Идем быстрей. Там хоть люди есть.

Как они выбирались по узким проходам, оба помнили смутно. Но ворот кладбища достигли. Бегом выбежали наружу, и тут Ирина остановилась.

– Костя?

– Ну что еще? – измученно отозвался он.

– Откуда звон? Церкви здесь, отродясь, не было.

Один в тайге

Игорь устало опустился на поваленное дерево. Все, тупик! Просека, что вела от берега реки, закончилась стеной деревьев. Будь прокляты те бусы, что он прихватил с могилы шаманки. С них все и началось. Сперва два раза перевернулись, сплавляясь вниз по реке, потом напоролись на камень, а когда уже отогрелись у костра на стоянке, Игорь увидел жуткий сон. Будто сама тайга глядела на него сотнями недобрых глаз, карауля каждое движение. И что толку, что он выбросил проклятые бусы в реку? Теперь она хотела забрать его. Проснулся от удара в бок.

– Ты чего орешь? – сердито спросил его Сашка, организатор сплава.

– Тайга давит.

– Других не давит? Спи давай.

А потом случилось страшное. Отойдя на сотню метров от стоянки, Игорь заблудился, а когда через час с трудом вышел на привычное место, то не обнаружил ничего. Ни палаток, ни людей, ни остатков костра, как будто вычеркнул их кто-то. Два дня он шел вдоль берега реки, надеясь на чудо. На третий вышел к просеке, и едва не завопил от радости, увидев следы лесовоза. И вот все – конец.

Игорь ложится на землю, и закрывает глаза. Голод все сильней дает о себе знать, а перед глазами плывут причудливые картины, где нитки красных бус чередуются с каким-то бешеным хороводом под свист метели.

БОМ!

Удар колокола буквально расколол мозг на части. Игорь вздрагивает, и открывает глаза. Нет, это не игра воображения – колокол звонит, и звонит над тайгой. Наверное, старообрядцы поблизости живут, они не прогонят попавшего в беду. Игорь встает, и идет в направлении звона. Спотыкаясь, и не обращая внимания на гнус. Через полчаса он вышел, не к скиту, к обыкновенному леспромхозу, где хмурый начальник участка долго удивлялся, как он нашел дорогу с заброшенной просеки. Как и удивлялись потом в городе участники сплава, которые не помнили никакого Игоря.

«И не одолеют они тебя».

Владимир Николаев, член Союза Журналистов России