Санинструктор Лена Ткач
САНИНСТРУКТОР ЛЕНА ТКАЧ
В тяжелых ожесточенных боях с ненавистными врагами участвовали не только мужчины. Вместе с ними сражалось много девушек, лучших дочерей нашей страны. В большинстве это были медики, связистки, зенитчицы. Для них пребывание на фронте было сопряжено не только с опасностью для жизни, но также с многими физическими неудобствами и лишениями.
В марте 1945 года в нашу 4-ю батарею 916 артполка, в которую незадолго до этого после госпиталя я был назначен командиром взвода управления, пришла санинструктор Лена Ткач. Внешне это была обыкновенная русская девушка, вчерашняя школьница, у которой до войны, вероятно, была любимая кукла, и которая пугливо взвизгивала, увидев боялась живого мышонка.
Однако жесткие условия войны и ненависть к врагам сделали ее настоящим бойцом. Но выглядела она совсем не героем, хотя таковой, безусловно была. Среднего роста, стройная, с голубыми глазами и пшеничного цвета бровями. Военная форма так ладно охватывала юную фигурку Лены, что трудно было представить ее в другом одеянии.
До войны Лена жила в Сталинградской области. К нам, в батарею она попала после очередного ранения. А ранений у неё было несколько, в том числе и тяжелые. Редко кто из бойцов, имея столько ранений, возвращался на фронт. Вопреки желанию Лены, но чтобы сберечь её, с лихвой хлебнувшую невзгоды войны, командование 348-й дивизии направило к нам. Ей же очень хотелось снова быть со своими боевыми друзьями – разведчиками, но приказ есть приказ и его надо выполнять.
До нас Лена Ткач воевала в дивизионной разведке, где вместе с лихими разведчиками часто выходила на выполнение опасных заданий, вплоть до переднего края для захвата «языков» прямо в траншеях. Для службы в разведке, как правило, отбирались добровольцы самые смелые и отважные, хорошо подготовленные бойцы. Лена не только оказывала помощь раненым бойцам: перевязывала раны, выносила из боя к своим, но зачастую ей приходилось огнем из личного оружия и гранатами пробиваться через кольцо врагов. Она сдружилась со своим друзьями -разведчиками, грустила по этим отважным парням, когда долго их не видела. В перерывах между боями разведчики навещали Лену, либо она посещала боевых друзей. Держалась она гордо, независимо. Мне даже казалось, что внутренне она относилась несколько насмешливо, возможно с некоторым пренебрежением к тем мужчинам, кто еще не был в настоящем пекле боя и не был ранен.
Все наши батарейцы восхищались Леной. Каждому из нас, чтобы отвлечь её от грусти по разведчикам, хотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Очень многим нашим солдатам Лена по возрасту годилась в дочери, ей не было еще и 20 лет. Хотя в стрелковом полку мне приходилось побывать в сложных боевых переделках, когда поддерживал пехоту в бою огнем своих противотанковых пушек, отражал танковые контратаки врага, в боях был дважды ранен, я, зная боевое прошлое Лены, также восхищался ею.
Мое офицерское звание не мешало мне преклоняться перед ее боевыми подвигами. Возрастом в то время я был чуть моложе Лены, и мое отношение к девушкам было весьма стеснительным, вслух я никогда не говорил Лене о том, что думаю о ней. Поэтому моего особого внимания к себе она не замечала и, наверное, не чувствовала. Хотя с тех пор прошло почти семь десятилетий, но Лену я забыть не могу и не только из-за ее героических подвигов, но и потому, что однажды, пусть невольно, она уберегла меня от верной гибели.
А дело было так. В конце апреля, юго-восточнее Берлина батареи артиллерийского полка на механической тяге совершали марш по хорошему немецкому шоссе. Чтобы как-то задержать наши войска, немцы устроили на дороге завалы из спиленных деревьев, заграждения из грунта, заминировали некоторые мосты. Во время одной из остановок колонны я с водителем Артеменко (до войны он был шахтером в Донбассе) осмотрел машину моего взвода управления, проверил крепления боевого имущества, поинтересовался самочувствием солдат.
После этого подошел к артиллерийскому тягачу, на котором вместе с расчетом ехала Лена. Я вскочил в кузов этой автомашины, решив до следующей остановки ехать на ней, чтобы поговорить с Леной. Колонна тронулась. А через некоторое время раздался сильный взрыв. Мина взорвалась под той машиной, в которой ехал мой взвод и в которой должен был ехать я. Взрыв произошел под задним мостом машины. Прочное днище кузова спасло солдат, которые вместе с боевым имуществом силой взрыва были выброшены из кузова и при падении получили ушибы. Хорошо, что на этой машине, в отличие от других машин батареи, не были погружены артснаряды. Тогда было бы не избежать большой беды. Автомашина полностью вышла из строя. Крупные осколки пробили дно машины как раз в том месте, где я недавно сидел.
Не будь с нами Лены Ткач, не будь моего юношеского интереса к ней, я бы по всей вероятности просто погиб. А я жив. И до сих пор помню об этом фронтовом эпизоде, помню молодую героиню войны – санинструктора Лену Ткач. Лена тоже осталась жива. Где она теперь? По времени у нее должны быть внуки и правнуки. Дай Бог, чтобы это было именно так.
Нина Гарелышева
