«За веру, царя и Отечество»

«За веру, царя и Отечество»

К 100-летию начала Первой мировой

Мы вспоминаем героев Первой мировой войны, 100-летие со дня начала которой исполняется в августе нынешнего года. Среди наших читателей есть немало потомков россиян, которые храбро бились с врагом на фронтах той войны. Бережно сохраняется в семьях память о родных, сражавшихся за Россию. Вот одно из таких воспоминаний.

В моем крестьянском роду мужчины никогда не уклонялись от службы в армии - царской, Красной, Советской, Российской... Дед Яков Федорович Сироткин прослужил в царской армии 20 лет. В начале прошлого века были призваны на срочную службу три его сына - Филат, Ефим и Петр. Служить бы им, наверное, тоже лет по двадцать, да все изменила мировая война, начавшаяся в 1914 году. Старший, Филат Яковлевич, к тому времени уже вернувшийся с воинской службы, обзавелся семьей и крестьянствовал, а Ефим и Петр, только-только отслужившие срочную, вскоре оказались на фронте.

В моей памяти остались их воспоминания о тех далеких событиях, я считаю своим долгом поведать о них. Мои дяди заслужили это. Большую помощь в подготовке материала оказал мой брат, Виктор Александрович Сироткин, который в детстве любил слушать рассказы Петра Яковлевича. Может быть, именно эти рассказы и привили Виктору Александровичу интерес к российской истории и военному делу.

Дядя Ефим

Ефим Яковлевич, 1885 года рождения, был мобилизован на Первую мировую в 1914 году. О том, в каких условиях начинали воевать русские солдаты, говорит такой факт: в то время одна винтовка приходилась на троих воинов, в атаку бойцы зачастую шли с палками. У немцев к тому времени была довольно сильная артиллерия, они косили пулеметными очередями наших солдат, как траву.

Во время одного из боев дядю Ефима взяли в плен и отправили в Германию. Домой он вернулся только в 1919-м. Три года, проведенные в Германии, пленом можно было назвать с большой натяжкой. Его отдали в работники немецкому крестьянину. Ефим Яковлевич рассказывал, что его никто не обижал и не унижал: обедал он за одним столом с членами семьи хозяина, спал в чистой постели, носил хорошую одежду. Если б захотел - мог остаться там и после Октябрьской революции, хозяин даже предлагал дяде в жены свою дочь. Но Ефим вернулся в родную сибирскую деревушку с красивым названием Яровое, где жила его большая родня. В память о плене осталось у него хорошее знание немецкого языка.

Стал крестьянствовать, а когда и до Ярового дошли новые революционные веяния, вступил в колхоз. Дядю Ефима считали в деревне грамотным человеком, хотя он не закончил даже начальную школу. Но разумел читать, считать, писать, значит, грамотный. Ему поручали в колхозе ответственную работу - кладовщика. Осенью в его амбар ссыпали на хранение семенную пшеницу, зная, что Ефим Яковлевич не возьмет ни горсти.

Когда началась Великая Отечественная война, дяде Ефиму было уже далеко за шестьдесят. На фронт его не взяли, он продолжал работать в колхозе. Руководил женщинами и подростками, которые сортировали и очищали зерно от примесей и сорняков. В «подчинении» у Ефима Яковлевича работали несколько поволжских немок, сосланных в Сибирь в начале войны. Приехали в деревню несколько семей, и только в одной из них был отец. Где были остальные мужчины - никто не знал: немки об этом не рассказывали. А ребятишек в каждой семье было помногу. Им помогали, чем могли: кто нальет кружку молока, кто даст кусок хлеба или овощей с огорода.

Работая на складе, немки частенько между собой высказывали недовольство существующими порядками, поругивали Сталина. Послушав их раз, другой, третий, Ефим Яковлевич не выдержал:

- Бабы, что вы творите! У вас ребятишки и так растут без отцов, хотите, чтобы они еще и без матерей остались?

- Ой, Ефим Яковлевич, а как ты узнал, про что мы говорим? - изумились женщины.

Тут-то дядя Ефим и признался, что был в плену и там изучил немецкий язык. Надо ли говорить, как благодарны были ему немки!

Дядя Петя

Петр Яковлевич, 1888 года рождения, в плен, к счастью, не попал, но и его военная судьба сложилась несладко. В 1914-м его на войну не призвали - по царскому указу нельзя было забирать из семьи сразу двух сыновей. Но в 1916-м все-таки призвали и его, потому что потери на фронте к тому времени были очень большими.

На фронт он прибыл из Томска, где была сформирована знаменитая Сибирская дивизия. Остановилась дивизия под Могилевом. Там же была ставка Николая II. Бывалые солдаты с большим уважением говорили про царя-батюшку. Он ездил по фронтам, награждал храбрых солдат и даже «лобызался» с ними. Не могли простить Николаю только его женитьбу на немке - племяннице императора Вильгельма.

К 1916 году Русскую армию уже лучше снабжали и пулеметами, и другим вооружением. «Но у немца все равно было больше винтовок и патронов, были даже аэропланы, - говорил дядя Петя. - У нас же и артиллерия слабее, и пулеметов не хватало». Запомнился рассказ дяди об одном бое. Два полка пошли в наступление, а немцы пустили отравляющий газ. Первый полк, как говорил дядя Петя, «полег весь», а их полк - наполовину. Петр Яковлевич закрыл правый глаз, а «работавший» в том бою левый потом всю жизнь слезился, при ярком свете его «жгло».

В перерывах между боями солдаты вспоминали мирную жизнь. Однажды офицер спросил дядю Петю, как им живется в Сибири. Петр Яковлевич рассказал, что у его тяти есть 14 коров, 4 рабочих лошади и один конь выездной. Офицер назвал дядю Петю вруном. Тот обиделся и пожаловался фельдфебелю Ваганову – тоже сибиряку. Ваганов заступился за Петра Яковлевича и подтвердил, что в земли много, крестьяне живут хорошо.

К концу войны смелее стали говорить про политику. За Временное правительство воевать никто не хотел. Как-то раз солдаты вообще отказались идти в атаку. Офицеры стали угрожать им наганами. Один подскочил к Петру Яковлевичу и направил на него пистолет. Тогда, защищаясь, дядя Петя ранил офицера штыком в руку. За этот проступок его хотели судить, но к власти в России пришли большевики, и стало не до какого-то солдата Сироткина.

После Брестского мира остатки Сибирской дивизии вернулись в Томск. Ехали долго. В поезде офицеры посоветовались с солдатами и коллективно приняли такое решение. Если на станции, где остановился поезд, висит красный флаг, к нему выходит солдат с красной повязкой и говорит, что они едут в Сибирь устанавливать Советскую власть. Если видели трехцветный российский флаг - выходил офицер и объяснял, что едут очищать Сибирь от большевиков. Так и добрались до Томска.

Встретили их достойно, прямо на вокзале устроили митинг. Представитель Сибирского правительства поблагодарил их за службу Отечеству и призвал служить новым властям. В то время в Томске уже было сформировано Сибирское правительство под руководством Колчака, которое своей целью ставило отделение от России.

Безграмотный мужик Петр Яковлевич Сироткин решил, что это не для него, и уехал домой. Но колчаковцы насильно забирали в свои ряды недавних солдат. Мобилизовали и дядю Петю. Солдат в армии Колчака кормили плохо, вскоре многих скосила эпидемия сыпного тифа. Мертвых скидывали в яму. Среди них оказался и мой тяжелобольной дядя - колчаковцы посчитали, мол, все равно умрет. Но он остался жив. Придя в себя, выполз из ямы и оказался на дороге. Мимо проходила женщина, дядя Петя услышал:

- Какой красивый солдатик!

Добрая женщина притащила его в свою избу и стала лечить народными средствами. И ведь выходила! Ослабевший, переживший столько бед, он в 1919-м вернулся в родную деревню.

В Великую Отечественную, несмотря на то что ему шел уже седьмой десяток, в составе трудармии всю войну проработал на нижнетагильском военном заводе. Помню, каким он вернулся домой после Победы - худым до неузнаваемости, ослабленным от постоянного недоедания...

До самой старости дядя гордился службой в царской армии. Оказывается, и 100 лет назад в Российской армии уделялось большое внимание физической подготовке воинов. Очень популярной была борьба. Не стеснялись помериться силами с солдатами и офицеры. Рассказ о том, как дядя Петя генерала поборол, мы знали наизусть.

О том, что он до преклонного возраста не забыл правила борьбы, лучше всего говорит такой случай. Дело было на свадьбе его внучки. Один из гостей, Николай Захарович, предложил дяде Пете побороться, заранее предвкушая победу. Дядя согласился и, покружив несколько минут вокруг Николая, ловко повалил его на пол. Все зааплодировали, стали поздравлять дядю Петю, а Николай заявил, что борьба шла не по правилам, и надо перебороться. Женщины стали отговаривать дядю Петю, видя, как разгорячился его противник, а тот спокойно говорит: «Давай переборемся». И, к всеобщему ликованию, снова поборол молодого мужчину. Что тут началось! Дядю Петю подняли на руки, стали подбрасывать, женщины еле отняли его, боясь, как бы не стукнули пожилого человека головой о потолок.

Умер дядя Петя, когда ему было далеко за девяносто. До глубокой старости он хранил в памяти события Первой мировой войны, гордился службой в царской армии.

Вот такими были мои родные - простые сибирские мужики, преданные Отечеству…

Римма Врубель, г. Екатеринбург